Для сайта Metallist.su
Спутниками моей первой любви были песни Игоря Куприянова из альбома «Попытка к бегству». Саундтреком к крушению юношеских представлений о романтике стали композиции из «Белого ветра» и «Семи дней». Его новый альбом я слушаю, понимая реалии мира и испытывая ностальгическое недоумение по поводу себя самого в юности. Изменился и Игорь. Об этом так же, как и о многом другом, он сам расскажет в этом интервью, которое в полном соответствии со стилистикой его нового альбома «Адреналин» прошло во время поездки – не со скоростью звука, конечно, но настолько стремительно, насколько позволяла переполненная в вечерний час трасса.
METALLIST: Слушая «Адреналин», сложно поверить, что музыкальную карьеру ты начал ещё в 70-е. Каждый релиз от Куприянова – это качество и соответствие требованиям времени, не теряя при этом корней. Насколько страшно для тебя как для музыканта пробовать что-то новое? Не боишься потерять старых фэнов?
ИГОРЬ КУПРИЯНОВ: Мне совершенно не страшно делать что-то новое. Старых фэнов терять не хотелось бы, но я из тех музыкантов, которые не могут простаивать на месте из-за чего-то или кого-то. К тому, что делаю сейчас, я шёл давно, и мне интересно найти себя в современной музыке. Да! Я играю сейчас всё тот же хард-рок, но назвал бы это нео хард-роком. Кто-то же должен делать новое! Нас молодняк называет «old-school», но «old school», на самом деле, равнозначно «опыт» плюс современное видение музыки. У меня достаточно новых интересных идей, которые я обязательно реализую.
ML: Остановимся на новом материале детальней. Через весь альбом проходит автомобильная тема. Насколько я понял для тебя это не только поэтический образ…
ИК: Конечно! В Советском Союзе не показывали Формулу 1, и я полюбил смотреть
Конечно! В Советском Союзе не показывали Формулу 1, и я полюбил смотреть ралли. Хотел быть гонщиком, чувствовал автомобили, они не являлись для меня загадкой. Узнав об этом, мама почему-то очень испугалась. (Смеётся.) Но не меньше заинтересовала меня и висевшая на стене гитара отца. В результате я стал музыкантом.
ML: А сейчас Формулу 1 смотришь?
ИК: Нет. К сожалению, нет времени.
ML: Первая же песня, одноимённая с альбомом, по звучанию, как ни странно, напомнила твой диск «Семь дней» – в студии совершенно не потерян живой драйв, такое ощущение, будто запись инструментов проходила без накладок, а потом была добавлена электроника, для того чтобы осовременить материал.
ИК: Всё почти так и было.
ML: Песня «Мы вместе» явилась для меня, как и для многих, полной неожиданностью. Ты почувствовал, что необходим новый гимн, каким стала когда-то «Замыкая круг»?
ИК: Непосредственно «Замыкая Круг» отношения к этой песне не имеет. У QUEEN есть, например, «We Are The Champions»… Гимнообразных песен много, и все они похожи.
ML: То есть это получилось спонтанно?
ИК: Да. И мне кажется, что такая песня нужна. Рок-музыканты достаточно разобщены сейчас. Мы остались на обочине так называемого шоу-бизнеса, и нас никто не хочет замечать. Это несправедливо. В особенности к тому поколению исполнителей, которые ещё в Советском Союзе первыми начали пробивать Стену. Это – корни. А мы знаем, чем всё заканчивается, когда не помнят своих корней.
ML: Ошибаюсь ли я, улавливая в этой песне религиозную тему. Ты верующий человек?
ИК: Да. По силам, конечно.
ML: Мне показалось, что этот аспект доминирует в песне даже больше, чем тема «музыкального единения».
ИК: Можно посмотреть на песню и с этой точки зрения. Ведь наша музыка не от дьявола. Не про три шестерки поём. Почему рок-музыка не может быть от Бога?
ML: Насколько личностна композиция «Городской жесткач»? Как коренной москвич, в чём ты видишь различия между городом детства и сегодняшним мегаполисом?
ИК: Москва тогда и сейчас – два совершенно разных города, и с этим ничего не поделаешь. Такова судьба всех столиц. Все устремляется туда, где деньги. Ну а мне близко пушкинское «На свете счастья нет, а есть покой и воля» – отсюда и настроение этой песни.
ML: Композиция «Сирена» это предостережение от такого метода решения проблем, каким воспользовался Сергей Кудишин (гитарист ЧЁРНОГО КОФЕ, покончивший с собой в 1993-м. – Авт.)?
ИК: И не только. Многие музыканты покончили с собой в те годы. Такое происходит с рокерами, и это очень печальная тенденция. А Серёге я посвятил песню «Одинокий Ангел» из альбома «Семь Дней».
ML: Какие дальнейшие планы по раскрутке альбома?
ИК: Планов много. Сейчас как раз отдали клип на A-One. Думаю, движение пойдёт.
ML: У твоих песен очень тонкая пронзительная лирика. Откуда она приходит?
ИК: Бывает по-разному. Иногда сначала появляется основная идея, которая потом дорабатывается, а иногда всё рождается сразу. Например, песня «Сирена» получилась очень просто – рядом с моим домом находится больница. И под окном звучат сирены. С самого раннего утра. Так пришли строчки «Сирена за окном звучит, и город снова не поймет, о чём она поёт». А дальше соответственно мысль развивалась.
ML: У тех, кто внимательно слушает твои песни, сложился образ очень романтичного человека. Но одновременно ты не производишь впечатление личности, живущей в некоем иллюзорном мире…
ИК: Я реалист. И тексты – это часть жизни, которая мною прожита. Они не надуманны и на 100% соответствуют тому, что я чувствовал или чувствую.
ML: Хотелось бы расспросить тебя о некоторых загадочных моментах в истории группы. Почему так и не издан альбом «Раз и навсегда?»
ИК: Этот альбом получился слишком уж лиричным. Хватит уже этих «несчастных любовей». (Смеётся.) И плюс дефолт 1998 года помог ему не выйти.
ML: И «Дым над Москвой» тоже не был издан…
ИК: Здесь совсем другая история. Выпускающие компании повели себя очень наглым образом. Если не хотят оплатить наши расходы по записи альбома, то можно хотя бы рекламу какую-то обеспечить. Но и этого никто не захотел сделать. А мне ведь нужно и музыкантам платить, и за студию… А одна компания вообще пригрозила, что если не издашь у нас, – вообще нигде не издашь. Я их сразу послал подальше.
ML: Странно всё это. Ведь твоя музыка в хорошем смысле форматная, продуманная, драйвовая…
ИК: Не знаю, с чем это связано. Отзывы действительно хорошие…
ML: Это же пустая ниша.
ИК: Да. Я тоже это знаю и чувствую, и эту нишу удачно заполняю. Это показали не только концерты, но и несколько фестивалей в прошлом году, когда весь стадион пел со мной песни из неизданных альбомов.
ML: К тебе вернулся Сергей Черняков…
ИК: А он от меня и не уходил никуда. (Смеётся.) Сергей Черняков – это музыкант группы ЧЁРНЫЙ КОФЕ. Как известно, он не играл с 1988 года. В 93-м, когда я приезжал с концертами в Брянск, мы встречались. А прошлым летом Сергей приехал в Москву и сам меня нашёл. На тот момент состав группы был укомплектован, и я просто постарался ему максимально помочь вернуться в тусовку. Получилось так, что спустя какое-то время у меня закончились договора с двумя музыкантами – барабанщиком и гитаристом, и я пригласил Сергея в группу. Тем более, что он этого тоже очень хотел.
ML: «Я ищу», «Попытка к бегству», «Одинокий ангел» – на каждом из твоих альбомов есть баллада. Не стал исключением и «Андреналин». Не было ли мысли выпустить балладный альбом, как когда-то это сделал Александр Иванов?
ИК: Можно выпустить и такой альбом. Главное, что для этого есть все возможности. Я имею в виду баллады. (Смеётся.) Их огромное количество. Но в самых ближайших моих планах выпуск «Дыма над Москвой» и переиздание «Попытки к бегству».
ML: С годами твой голос не только не сел, а стал даже лучше. Например, в песне «Зима». Это результат вокальных упражнений?
ИК: Мне нравится, какой получилась в итоге эта песня – действительно неожиданной в некоторых вокальных моментах. А что касается техники, то никаких специальных упражнений я уже не делаю. Видимо, багаж накоплен настолько серьёзный, что потенциал раскрывается уже в момент написания музыки.
ML: К чему больше интерес на концертах – к материалу из «Попытки к бегству» или песням более позднего периода?
ИК: Интересуются больше новым материалом, и мне это нравится. Сейчас и звучание другое, и мелодия, и что самое главное – тексты. Раньше уж слишком всё было лирично – всё о любви да о любви. (Смеётся.) Она, конечно, занимает большое место в нашей жизни, но не настолько же. (Смеётся.) В сегодняшнем ключе я и планирую дальнейшее развитие.
ML: Насколько важна для тебя связь с аудиторией, слушающей тяжёлую музыку? Я обратил внимание, как на одном из «металлических» фестивалей ты установил, на мой взгляд, самый тесный контакт с аудиторией, и отдача была соответствующей.
ИК: Действительно, принимают очень хорошо и даже пели «Одинокого Ангела» вместе со мной. Это говорит о том, что вся публика, которая пришла, казалось бы, на достаточно тяжёлые команды, ценит не просто тяжёлое звучание, за которым может быть всё что угодно, но и откровенность. Эти люди слушают и слышат.
ML: Многие из них, наверное, тоже мечтают стать музыкантами. Посоветовал бы ты избрать для себя путь профессионального музыканта тем, кто сейчас только берёт в руки инструмент? Мир это тяжёлый, не простой…
ИК: Если человек чувствует, что это его призвание – обязательно надо играть,несмотря ни на что, и тогда произойдёт переход в другое качество. Я не искал выгоды, когда начинал заниматься музыкой, а просто делал, что хотелось делать.
ML: А не было мысли всё это бросить и начать строить карьеру в смежных областях? В середине 90-х ты ведь даже работал на ТВ – вёл одну из передач.
ИК: Никогда не было, нет и не будет. А по поводу телевидения – я ведь не собирался там делать карьеру, а просто временно перешёл в другую плоскость. Понял, что в музыкальном плане хочется найти нечто новое. Пытался понять, куда двигаться дальше, искал новых музыкантов, новые идеи. И поэтому нужен был вот такой перерыв.
ML: Тяжело было выживать в то время?
ИК: Конечно, тяжело. Я бы сказал, дико тяжело, также, как и всей стране. На сегодня я живу под девизом «Перед прошлым нужно снять шляпу, а перед будущим засучить рукава! Поборемся!!» (Смеётся)
ML: Это было позже. А как всё начиналось? Ты играешь и на бас-гитаре и на обычной…
ИК: Началось всё, как и у многих, со школьной группы. Дома играли с друзьями. Я снял несколько струн, чтобы остались только басовые, и мне понравилось. (Смеётся.) А барабанщик одел на кастрюлю полиэтиленовый пакет, а вместо хай-хэта использовал ножницы. Вот так и играли. Кстати, у меня была ещё группа, где я играл на барабанах и пел.
ML: Начать заниматься музыкой сложнее тогда или сейчас?
ИК: Мне кажется, сложнее сейчас, потому что раньше творчество и музыка интересовали людей. А сейчас этим интересуются только с коммерческой стороны. Если ты коммерчески выгоден – с тобой будут возиться. Ты будешь заниматься творчеством, но, скорее всего, станешь неким придатком финансовой пирамиды. Над тобой, как человеком и музыкантом, всё время будет висеть дамоклов меч – ты должен сделать такое, что можно продать. А это уже не интересно.
ML: Ты один из самых антидепрессивных музыкантов. Каков рецепт борьбы с плохим настроением?
ИК: Это природный оптимизм, но, к сожалению, в сегодняшних условиях его всё сложнее и сложнее сохранять. Очень сложная жизнь и постоянная нервотрёпка.
ML: Думаю, хорошие продажи нового альбома станут и хорошим антидепрессантом.
ИК: Да. Самое важное для меня сейчас – чтобы музыка осталась у людей. Скоро мы едем в Псков и Ужгород, и я заехал на выпускающую фирму. Взял альбомы на реализацию и буду продавать CD по той цене, по которой мне их отдали.
ML: Это касается «Адреналина». А старые альбомы найти вообще же очень сложно…
ИК: Поэтому я и хочу их переиздать. Недавно мне показали пиратскую «Попытку к бегству», и я был поражён. Даже обложка оригинального винила перепечатана один в один! Значит, это пользуется спросом. А для «Дыма над Москвой» мы уже начали делать обложку.
ML: Хотелось бы узнать о твоём отношении к скачке музыки из Интернета. Насколько я понимаю, ты относишься к этому спокойно и даже выложил «Попытку к бегству» у себя на сайте www.kupriyanoff.ru...
ИК: Действительно, я отношусь к этому нормально. Вот, например, RADIOHEAD выложили последний свой альбом в сеть. И каждый заплатил столько, сколько мог.
ML: Смогли заплатить 5 000 000 USD. Без всяких посредников…
ИК: Вот именно. И я считаю, что это вполне логичная и правильная тенденция. Сейчас подумал, а может, мне тоже так сделать. Но у нас ведь не будет, как у RADIOHEAD. (Смеётся.) Скачают и выложат в другом месте. Культуры пока, наверное, нет приобретения музыки таким образом. Я готов отдать её за условную цену – 10 руб. за альбом, например. Но это если бы действительно люди заходили и платили по-честному.
ML: Мне кажется, что в нашей стране это сложно ещё и потому, что, по большому счёту, у населения нет кредитных карточек. Уровень жизни не тот.
ИК: Может быть, придумать какой-то вариант через Сберкассу? Или, например, через SMS. (Смеётся.) Нашим рок-музыкантам обязательно нужны деньги, чтобы продолжать своё дело. Про попсовых я не говорю. Сплошной чёс и фанера. Они вкладываются в свой гламур – чтобы он сочился во все стороны. (Смеётся.) А мы практически все деньги, которые зарабатываем, вкладываем в улучшение звука, в инструменты, в творчество.
ML: С другой стороны, их и забудут быстрее.
ИК: Так вся система как раз по этому принципу и построена. Они как тараканы. Получают ротации всё больше и больше и, соответственно, их количество тоже должно быть всё больше и больше. Уже даже фабрики пошли строиться… Я не понимаю, почему сейчас всё так плохо с рок-музыкой обстоит. Может быть, потому что ушли большие игроки с этого поля: Виктор Векштейн, Борис Зосимов, Ованес Мелик-Пашаев, Валерий Гольденберг. Это были как раз те люди, которые занимались рок-музыкой.
ML: Но они тоже ведь занимались ею из сугубо коммерческих интересов. Рок-музыка в целом и «метал» в частности тогда были в моде…
ИК: Не знаю, как насчет моды, но они были именно теми, кто открыл нам большие двери. Например, первый свой виниловый диск-гигант ЧЁРНЫЙ КОФЕ записали на «Мелодии» благодаря именно Мелик-Пашаеву.
ML: Ну и напоследок вопрос не о музыке. Ты выглядишь очень стильно и всегда в форме. Как удаётся держаться в тонусе?
ИК: Спорт. В своё время занимался карате и футболом. Много лет каждое утро бегал. Также за плечами три года профессионального плавания – с тренером, по 4 тренировки в неделю. Сейчас времени меньше, и я построил дома мини-спортзал. В прошлом году занимался там каждый день минут по сорок, ну а в этом году получается только через день.
Олег СИТНИКОВ
